Блог. Скажи мне кто-нибудь завести его года два или три назад, я бы наверное сразу же отказалась, мотивируя сие тем, что нечего мне писать на нем и выкладывать. Сейчас оказалось, что я обманывала саму себя.
Я люблю писать. Очень много разного и не похожего друг на друга. Что-то непростое, нелогичное, связанное с мистикой и другими измерениями. Редко на меня накатывает волна, когда хочется описать серость мира, все дальше я ухожу в фантазии, повествуя о невозможном.
Мне не хватало смелости начать это публиковать. Я трепетно относилась к своим тетрадям с неоконченными рассказами, не рассчитывала на многое. Кто станет читать тонны текста? Всем куда милее рисунки, которые посмотришь, полюбуешься, прокомментируешь и будешь таковым. Но прочитать целое море символов!.. Не каждый, по правде сказать, на такое способен.
Быть может просторы сетей подарят мне нечто большее, чем просто надежду. Быть может, кто-нибудь начнет читать, ждать следующих, увы, неоконченных рассказов, комментировать их. Это лишь глупые мечты, но кто знает, может быть однажны они исполняться.

(с) все арты, кроме нарисованных карандашом, взяты с просторов интернета, имя автора присуствует на изображении

Глаза цвета янтаря, реально ли?
Если Вы спросите меня, существуют ли люди с таким цветом глаз, то я отвечу — да, существуют. Подавляющее количество, правда, хамелеоны (цвета с примесью, несколько цветов), но попадаются и редкие самародки. Но их очень и очень мало. Даже слишком. Такие люди всегда окружены ореолом тайны. Возможно история ниже слишком уж надуманна, но в тот момент я не могла остановиться. Она не закончена, как и первая.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Из записей Лизы Меллер, профессора-теоретика при Академии Границ:
Меня не раз и не два спрашивали о том, что я думаю о детях и молодом подрастающем поколении в целом. Честно говоря, я не смогла найти подходящих слов, чтобы объяснить свою точку зрения кратко, без лишних отсылок или оговорок. Спустя столько лет мне даже страшно вспомнить свои слова. Для меня дети были ничем и никем. Они не могли понять взгляды взрослых, радовались каждой мелочи и были настолько наивны, что вызывали жалость и сострадание, по крайней мере у меня. Наверное, я именно так и сказала любопытной графине, пораженной моей грубостью и заносчивостью до глубины души. Увы, о своей ошибке пришлось вспомнить далеко не сразу. Прошло три года, я все также была верна своим убеждениям, но именно тогда встретилась с янтароглазым. Янтароглазый, да? Наверное, имя, глупее которого и не сыщешь, но настоящего мне узнать так и не удалось. Это был ребенок. Лет четырнадцати или шестнадцати на вид. Он был молчалив за все время нашего короткого совместного путешествия. Ни жалобы, ни стонов, даже звуков. Вожатый каравана даже думал, а не отдать ли мальчишку в церковь и не проверить ли, не нежить случайно проникла в ряды живых. Янтароглазый не вызывал у меня жалости или сострадания, более того, я ни разу не заметила какой-либо наивности или глупости, коими полны другие дети. Этот ребенок отличался от других тем, что имел непоколебимый взгляд и был себе на уму, совершенно не завися от окружающих. Если бы кто-то сказал мне, что мог использовать этого ребенка в своих интересах, я бы не поверила. Мой спутник не показывал эмоций, вся его точка зрения отражалась в одном лишь взгляде и редкой, очень редкой и едва заметной мимикой. Однажды мне довелось услышать его голос, но как же тяжело мне, немало повидавшему в своей жизни профессору, удалось принять это. Холодный, без жалости или отчуждения от этого мира, уверенный и такой же непоколебимый, как и взгляд. К концу путешествия я прониклась глубоким уважением к ребенку, хотела подойти, поговорить как с равным, но он не остался в караване надолго. Пока стражники проверяли товар и пока вожатый о чем-то спорил с одной малозначимой для меня персоной, Янтароглазый спрыгнул с самой дальней повозки и поплелся прочь, а после скрылся в зарослях высокой травы. Я не сразу осознала факт того, что изо всех сил бегу следом за мальчишкой, а за мной бежит стража и вожатый, обеспокоенные таким странным поведением профессора из Академии Границ. Тогда я была достаточно известна, чтобы остальные за мной внимательно наблюдали и отмечали любую смену настроения, а затем принимали надлежащие меры.
— Янтарь! — Кричала я, что есть силы. Сзади суетились люди, пытаясь понять, что со мной происходит и чего я хочу. Но все было без толку. Мне не хватило выносливости и я упала от бессилия на опушке леса. Взглянув на кроны деревьев и на их толстые стволы, я поняла, что даже если встану и побегу вновь, то не смогу догнать проворного ребенка, для которого лес был как домом, так и укрытием. Мне оставалось лишь лежать на траве, такой освежающей и мягкой, словно перина и осознавать всю свою беспомощность. Упустив Янтароглазого, я упустила и свое будущее, которое могло стать более светлым и интересным, чем представлялось мне до встречи с мальчишкой.
— Но почему же ты ушел… — Только и могу шептать я по сей день и буду шептать до конца своей короткой человеческой жизни.

Запись неизвестного члена гильдии на магическом кристалле:
Внемли мне, Урин! Мы не можем держать это порождение Ада на земле! Мы должны отправить его туда, откуда он пришел. Ты видел его глаза? Нет, так нельзя! Он дьявол, спрятавшийся под личиной человека и успешно обманувший всю гильдию! Молю тебя, Урин, во имя всех Святых, скажи мне, что ты не поддался на его уловки и видишь все так, как происходит на самом деле! Если это чудовище останется среди нас, то рано или поздно кто-нибудь превратиться в одержимого фанатика и откроет проход в самую настоящую Бездну! Оттуда хлынут орды демонов, они захватят всю провинцию, затем королевство, а после не побрезгуют и континентом! Кто будет виноват в этом сражении!? Разумеется мы! Та самая гильдия, что пустила к себе приспешника дьявола и позволила ему стать частью великого союза! Да этот союз вскоре треснет по швам и теперь я точно знаю, что или кто послужит тому причиной. Почему ты не хочешь меня слушать, Урин? Почему я вынужден слать теле магический кристалл, изобретение этих чокнутых волшебников, лишь затем, чтобы передать одну и довольно ясную мысль? Жив ли ты вообще или твоим телом уже управляет нечто чуждое и необъяснимое для человека? Почему все это происходит именно сейчас, когда отношения с соседними державами напряжены до предела? Объясни мне, Урин! Объясни и прогони причину несчастий последних десяти лет!!! Прогони Янтароглазого демона!!!

Первые строки в дневнике великого правителя эльфийских объединенных королевств:
Я никогда не понимал и не смогу понять этого молодого человеческого ребенка, что каким-то образом умудрился пробраться сквозь все посты охраны и навестить меня в собственных покоях темной ночью. Наверное, тогда я был действительно легкой мишенью, ибо полностью положился на свою охрану, не посмев предположить, что меня может кто-то обречь на гибель, свергнуть и захватить власть. Отпрыск был скуп на слова, лишь метнул в меня небольшой клинок. С трудом мне удалось миновать атаки, выскользнув из кровати и остановившись в метре от нее. Мое оружие было слишком далеко, но я воспринял ночного гостя как опасного противника, ибо не мог поверить в способность почти младенца, по моим меркам, проникнуть внутрь незамеченным не будучи членом каких-либо секретных отрядов людей. И именно тогда я понял ценность этого надуманного нападения. Я увидел, как место, где я только что лежал, пронзили десяток острых земляных шипов, которые тут же исчезли в каменном полу. Оставалось лишь гадать, что или кто подстроил это нападение. Первое время я винил мальчишку, проникнувшего ко мне в покои, но затем обратил взор на своих подданных, заметив наконец обеспокоенный шепот за моей спиной и опасность, о которой меня предупреждало само солнце. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил настоящую вереницу заговоров против меня. Долго я не мог понять, кто виновен, а кто нет. Кого подставили, а кто попался на горячем. Моим спасением вновь стал человеческий отпрыск. Нет, он отнюдь не навестил меня темной ночью, как в прошлый раз, но со временем я научился различать его едва заметные подсказки. Где-то незначительные царапины, где-то слишком большое количество следом, где-то изрядно погнутые ветки деревьев, якобы от сильного ветра. Эти знаки вывели меня на виновников, которых я почти сразу же придал суду и отправил в изгнание, ибо наши законы не позволяли большего при недостатке улик.
Однажды, сидя на троне, я заметил небольшую тень, явно детскую, мелькнувшую где-то под потолком и не смог сдержать улыбки.
— Ну спасибо тебе, Янтароглазый. — Тихо прошептал я тогда, наблюдая как тень медленно исчезает.
 

 ***
Немного о Крысах:
Крысы. Мелкие млекопитающие. Противные, вредные, злобные и чересчур агрессивные, готовые продать даже собственный хвост за кусок сырого мяса. Это их излюбленное лакомство, единственное относительно приемлемое, ведь все остальное составляют помои и отбросы жизнедеятельности. Крысы сбиваются в стаи, в полчища и не гнушаться атаковать поселения, уничтожая все запасы еды на своем пути, а также больно, едва ли не до смерти, искусывая жертв. Если бы человека можно было сравнить с крысой (не в обиду крысолюдам), то несомненно, самыми ярыми подражателями стали бы рабы.
Рабство процветало. Никто не отлавливал работорговцев, не закрывал их лавочки, более того, поощрял продажу живого товара, предлагая открывать филиалы чуть ли не в каждом крупном городе, а также в некоторых более мелких. Простое население не слишком устраивал такой порядок дел, точнее, вовсе не устраивал, но разве можно возразить могущественным господам? Нет. При этом работорговлей занималась не только Северная и Западная Империи людей, а также орки не принадлежащие к кочевым племенам, некоторые дроу, отвергнувшие свою единственную богиню Ллос и поддавшиеся уговорам смертных о несметном богатстве, ничего не значащем в их темном мире, реже гномы, предоставляющие свои услуги в области потайных сетей и черных рынков, лепреконы, считавшие рабов настоящим открытием в вечной монополии, и, разумеется, сахуагины, морские демоны, покупавшие рабов больше на корм своим питомцам-акулам, чем для каких-либо других целей. 
Рабом мог стать любой. Как барон, которого долго и упорно шантажировали, так и бродяга с улицы, случайно натолкнувшийся на группу с рынка.
Все превратившиеся в рабов становились наравне с крысами. Их давили, били, презирали, использовали, но держали под строгим контролем, прекрасно зная о том, что если в большой группе вдруг найдется некое подобие лидера, бунта не миновать. А бунт не тезка, ждать и жалеть не станет. В своеобразной группе, наблюдавшей за всей монополией работорговца, тот, кто допустил бунт среди своих рабов, немедленно признавался изгоем и сам приговаривался к участи раба. Горе тому, кто подвергнет решение монополистов сомнению, а еще большее горе тем, кто посмеет ослушаться их приказа.
Сердцем работорговли был призван город Силициум, находящийся в самом центре Северных земель, где царила почти вечная зима, а белый снег таял лишь в начале месяца Страстного Танца (июнь) и появлялся вновь сразу по окончанию месяца Плачущей Сирены (август) и начала месяца Высоких Приливов (сентябрь). Туда еженедельно поступали крупные партии рабов, разбираемых за несколько жалких дней. Спрос был велик, денежный поток бил высоко вверх, едва ли не достигая небес и каждый поставщик мог искупаться в нем сполна. Столь заманчивый, но такой опасный бизнес.
Рабов всегда селили битыми группами, никогда не отделяя мужчин, женщин и детей от друг друга. Куда более безопасно было оставить с коренастыми и крепкими мужиками старух и маленьких детишек, чтобы плененные четко осознавали свою позицию и не делали глупостей, ведь на карту поставлены и чужие жизни, а из-за беспомощных далеко не убежишь. Кому-то совесть не мешала исполнять всякие глупости, но в городе было достаточно охраны, чтобы урезонить наглецов, вернуть в камеру и побыстрее продать какой-нибудь знатной персоне. Чаще всего именно так и происходила. Чего-чего, а недостатка покупателей у города никогда не было. Дни застоя случались только в конце месяца Звездного Инея, когда метели и бураны не позволяли добраться до Силициума. Но самых упорных покупателей не останавливало ничто.
Партия рабов, доставленная в середине месяца Хитрости Криури, оказалась быть прибыльнее, чем обычно. В основном из-за большого количества хорошеньких девушек, только-только входящих в свое совершеннолетие. Старый скряга Клюв, стоящий у ворот в этот прекрасный солнечный день, задумчиво поскреб подбородок корявыми пальцами, задержав взгляд щуплых глаз на западной красавице с аппетитными формами и еле сдержал вздох разочарования, когда девчонку оприходовали молодцы-стражники, рожи которых были ничем не лучше физиономии Клюва. Пробурчав несколько проклятий под нос, смотритель вернулся к своему делу — переписи рабов. Он записывал имя каждого, кто входил в этот город, а слишком мелких, безмозглых или забывших нарекал сам, выдавая самые обидные клички, которые только мог придумать. Сухой старческий голос кого-то успокаивал, кого-то пугал. Скорее, последнее, потому что большинство пленников просто изнывало от желания познакомится с Кичем поближе, а после им наверняка снились долгие и мучительные кошмары, где «добрый» смотритель городских врат Клюв поджаривает их на вертеле. От приятных сердце мыслей старик ухмыльнулся и девушка, заглянувшая посмотреть на того, кто сидит в коморке, рухнула в обморок.
«Не такой уж я и страшный!» — возмутился Клюв, щелкнув челюстями с острыми зубами и поторопил стражников, уносящих малолетнюю дурочку. Он был человеком, но человеком страшным, повидавшим немалое в своей жизни и готовым на любую подлость и любое предательство, если ему побольше заплатить. Когда-то смотритель сам был рабом, но затем, попав под горячую руку своего бывшего повелителя-колдуна, навеки распрощался с этой обязанностью, разорвав хозяину глотку. В ходе магического теста Клюв обзавелся рядом острых зубов, которым способен позавидовать любой демон и полностью черными глазами. Конечно, старику хотелось какого-то более пугающего прозвища, полностью соответствующего его нынешнему внешнему виду, но окружающие его создания были непреклонны и нарекли «Клювом», а любой представителю людской расой считал своей прямой обязанностью поиздеваться над смотрителем. Впрочем, последний быстро привык и уже не обращал внимания на колкие словечки.
От раздумий его отвлекло нарушение общего строя. Когда на вопрос об имени, поле и примерном возрасте, ответом стала тишина,  Клюв оторвался от листа пергамента и пера, обратив взгляд на фигуру подростка, скрытую грязным и рваным плащом. Руки пленника были скованы железными наручниками, будто он представлял куда больше опасности, чем другие и простой веревки ему будет недостаточно.
— Что, не знаешь? — Издевательски хихикнул смотритель, протягивая руку с крючковатыми пальцами и срывая капюшон с головы мальчишки, который будто воды в рот набрал. Прямые черные волосы по плечи, челка, скрывающая глаза, бледная кожа, вся в ссадинах и синяках, а также в небольших кровоточивших ранах. Клюв сразу понял, что ребенок при захвате оказывал нешуточное сопротивление. По крайней мере, теперь понятно, почему у одного верзилы, что привел эту ораву рабов, разбита до крови губа и расцарапано лицо.
«Опасный и дерзкий… Эх, запоет птенчик по другому!» — С удовольствием для себя самого отметил старик и задумался, какое бы имя дать такому дерзкому пленнику, не обратившего на оба вопроса никакого внимания.
Когда Клюв уже все решил и собирался огласить вердикт, его вдруг прервал чей-то холодный и собранный голос.
— Крыса.
— Где? — Тут же отозвался смотритель, выискивая грызуна взглядом. Затем он уставился на ребенка. Мальчишка больше не смотрел в никуда, а буквально прожигал старика насквозь своими глазами необычного, нет, несуществующего янтарного цвета.
— Крыса, мое имя. — Также четко повторил янтароглазый.
Теперь Клюв был не согласен с такой кличкой. Он хотел было объяснить, что обладатель таких глаз не заслуживает столь мерзкого имени, но с большим трудом взял себя в руки, наконец осознав, что едва не совершил самую большую в своей жизни глупость, поддавшись невиданной доселе красоты. Махнув рукой, он дал знак стражникам пропускать ребенка и повел опрос дальше, более не заостряя свое внимания на красивеньких и молоденьких девушках. Смотритель все пытался выкинуть из головы этот цвет, цвет камня, исчезнувшего с лица мира около трех веков назад.

***
Ребенка поселили в отдельную камеру, ибо когда пленного проводили мимо таверны, один из графов как бы невзначай спросил, сколько стоит этот раб. Поняв намек без лишних слов, трактирщик сразу передал информацию вышестоящим. Новость быстро достигла капитана стражи, который немедля приказал увести пленного подальше от других, чтобы никакую хворь или болезнь не подхватил.
Предоставленный самому себе, Крыса сжался в комочек и попытался заплакать, но опять не смог. Какое-то проклятье мешало ему спокойно проявлять чувства, ровно как и ощущать боль. Казалось, уже взрослый, пошел семнадцатый год жизни, но призраки прошлого и желание заговорить с другими никуда не делись, но едва стоило начать разговор, как происходила какая-нибудь беда. Жизнь раба для мальчишки не в новинку. До того, как его доставили в Сицилиум, он работал слугой, пажом, поварешкой, но нигде не задерживался надолго. Вместе с собой он приносил неудачи, лишавшие его хозяев всех благ и успехов, словно затаскивали в самую пучину тьмы.
Мысли терзали Крысу постоянно, ровно как и душащее чувство одиночество. Каждый, кто рискнул заговорить с подростком, неизбежно становился жертвой чего или кого-либо. Осознавший свою невезучесть, янтароглазый замолчал. Без сомнений, тот пугающий старик на воротах очень скоро столкнется с чередой неудач.
Еще раз подумав о том, что беда настигла кого-то по его вине, Крыса вновь ощутил желание заплакать, но, как и в прошлые разы, не смог...

Что вы думаете по поводу драконов?
Подумайте и ответте самим себе. Для кого-то это милые создания, почти друзья, для кого-то — товарищи, еще одна раса в круговороте жизни, есть и те, для кого ящеры — бич и смерть человечества, жестокие и безжалостные чудовища. Мнений много и я предпочитаю склоняться ни к одному. Драконы разные, поведение их зависит от характера. Для справки: я не считаю их неразумными, ибо это нелогично! Слишком умные действия. Даже простое похищение принцессы — уже целый план! Для сравнение вспомните обаятельную дракошу из фильма «Шрек».
К чему я клоню?
Кто о чем, а я все о своем. Слова выше были всего лишь прелюдией к небольшому отрывку. Подразумевалось, что текста будет больше, но в виду того, что поддержки, как и критики, у меня не было, пришлось обойтись как раз таки отрывком. Вдохновение оно такое. Не корми — не дасться.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- 

 В мире, поделенном на несколько частей жили когда-то четыре друга. Они никогда не думали о том, что может существовать жизнь, отличная от той, к которой они привыкли. Но время неумолимо неслось вперед, менялось все, что их окружало, а вместе с тем и правила, по которым можно жить. Брошенные на произвол судьбы, друзья не знали куда направиться и что делать. Тогда они взмолились о лучшей судьбе и их призыв был услышан. Но благополучие никогда не дается даром. Трое добровольно пожертвовали своими жизнями, чтобы дать четвертому возможность продолжать жизнь. Когда клетка фальши и обмана рухнула, оставшийся в живых уже не смог стать тем, кем мечтал раньше.

***
Небольших размеров белый дракончик свернулся калачиком на мягкой софе и блаженно заклокотал, сообщая всем присутствующим в комнате, что полностью доволен нынешним положением дел и куда-либо идти или лететь не намерен. Владелец сего полезного о гордого создания находился в соседнем кабинете и едва ли не рвал себе волосы, ибо в любой момент мог лишиться ценного гонца. Из-за ошибки в вычислениях, недавнее и очень важное письмо попало не в те руки и аристократа ждала жестокая кара со стороны его превосходительства. Хуже того, в качестве возмещения ущерба, могут забрать единственную по настоящему ценную вещь в доме — дракона. Ящер был не просто каким-то там гонцом или зверушкой, разумное чешуйчатое существо было готово отдать свою жизнь за хозяина, в случае необходимости, посему терять его крайне не рекомендовалось! Таким образом ни один убийца или вор в замок короля даже пробраться не сможет. Кому захочется иметь дело с драконом, даже если размер последнего равен разъевшейся боевой псине.
Возможная жертва торжества ни о чем подобном не задумывалась. Ящер не собирался жертвовать своей шкурой спасая людей, которые даже с элементарной магией не знакомы. Дракон остался в доме аристократа только потому, что жить тут очень даже комфортно, а плата — доставка каких-то жалких писем. Однако, в последний раз, перед отправкой очередного послания, «хозяин» посмел выругать крылатое существо и назвать бесполезным. Белый такого оскорбления терпеть не собирался, а в отместку доставил письмо для нелегальной гильдии прямо начальнику городской стражи. За шутку такое послание не восприняли, вот и поставили перед человеком из высшего света нерадостную перспективу: темница или сдача ценного питомца.
Рептилия лениво перевернулась на спину. Шипы гребня вонзились в ткань, разорвав ее и заставив белую и пушистую набивку подняться в воздух при следующих движениях ящерицы. Крылатый лениво потянулся, не без удовольствия оставил еще несколько глубоких борозд в предмете мебели, удовлетворенно хмыкнул, взмахнул крыльями и вмиг добрался до шкафа, забравшись на самый его верх и попытавшись уснуть уже там. А сон, как назло, не шел. Белого тревожили недавние новости, которые он получил, доставляя письма в прошлом месяце. Якобы кто-то пустил молву о том, что все драконы поголовно — маги.
Эта тема затрагивает отдельный разговор и отдельную статью в своде законов и правил государства. Все обладающие магическим даром отлавливались и сажались под замок. Кого-то в казематы, кого-то в башню-тюрьму. Нынешний и прошлый король до жути боятся волшебства, несмотря на все его плюсы и при любой возможности отправляют толпы народа на костры. Разумеется, его превосходительство уже давно бы прокляли, но государство процветает и без магии, жаловаться не на что, посему народ и не бунтует, охотно сдает своих соседей и получает солидные суммы за голову каждого мерзкого колдуна.
Вот теперь ни с того ни с сего драконов объявили источником магических сил и страшным проклятьем. Конечно, открытых гонений на маленьких беспомощных созданий никто не устраивал, но вот старших собратьев начали бранить на чем свет стоит. До нынешнего десятилетия охотники за сокровищам и так не давали покоя большим ящерам, а сейчас от пещер отходить не будут. С одной стороны, конечно, хорошо, больше корма, больше легенд и сокровищ, а с другой ежедневные стычки, которые даже долгожителей драконов доведут. Потом еще люди удивляются, почему это, чем крупнее дракон, тем он злее.
На шкафу подремать не удалось, пришлось в срочном порядке перебираться на письменный стол. Усевшись там и пробежавшись взглядом алых глаз по чистому пергаменту, белый презрительно оскалился, выпустив из ноздрей облачко пара. Еще чего! Люди никогда не ценили драконов, будь они маленькие или большие — неважно. Если еще крупные ящеры помешаны на гордыне и их можно убедить во всем, что угодно, то особи поменьше отличались острым умом и дерзким нравом. На этот случай у двуногих были свои методы устранения проблем. Они просто стирали ящерам память, обучая их заново, изменяя саму суть бытия. Белому дракону это не нравилось, нет, он ненавидел такую технологию. Из-за чрезмерного злоупотребления треклятой магией, от которой государство пытается отдалиться, но осознанно использует для приручения карликовых драконов, нет ничего божественного.
Мысли заметались в голове дракона с невероятной скоростью. От ярости он был готов прямо сейчас отправится в комнату к «хозяину» и исполосовать ему лицо, а затем поглотить без остатка. Белый относился к той малой кучке диких драконов, не утративших свою индивидуальность. Но если все так и будет продолжаться, через двадцать-тридцать лет разумные карликовые, да и вообще полноценные драконы, вымрут или будут истреблены. На смену им придет безмозглое поколение созданий выведенное людей, получивших кодовое название «аситы».
Белый ящер спустился на пол и с яростью ударил гибким хвостом по ножке деревянного стула, разбив ту в щепки. Уже сейчас при королевском дворе остался всего лишь один разумные, когда как другие полностью превратились в аситов. А что же заботит людей? Политические интриги, количество денег в казне, порядок в городах, ловля магов и защита границ. Бессердечные двуногие даже не думаю о том, чтобы, к примеру восстановить популяцию разумных драконов или прекратить создание аситов и задуматься над мировым балансом. Люди губят все, но карликовым драконам приходится мириться с этим фактом и послушано ложиться на жертвенный алтарь при каждом удобном и неудобном случаях. Ни боги, ни демоны, ни позабытые могучие легионы тьмы не смогут, да и не будут помогать единичной расе драконов, ибо их заботят куда более важные дела.
Досада охватила все сознание дракона, мешая наблюдать за окружающим миром. Наверное, именно поэтому он пропустил появление в комнате своего «хозяина» и прихода двух личностей с солидным эскортом. Люди разместились в креслах, не желая даже прикасаться к исполосованному драконьими когтями дивану. Заметив сие пренебрежение, белый частично погасил свою ярость, довольный тем, что ему удалось сделать хотя бы какую подлость людям. Затем дракон забрался на трехногий стул и стал внимательно следить за происходящим, не забывая изредка рычать, кивать головой и выпускать струйки белого дыма.
Промекам, человек из королевской канцелярии, долго изучал дракона, которого предстояло забрать в замок, а затем оставил это дело, поняв, что не выиграет у твари в излюбленную игру всех ящеров — гляделки. Он и его начальство, многоуважаемый Локус Орингтон, прибыли в дом малоизвестного аристократа, могущего только мечтать о настоящих политический войнах, лишь для зачитывания длинного приговора, большая часть которого — не более, чем формальность, но взглянуть мельком на настоящего питомца — та еще честь. Крылатые ящеры — недешевая и очень-очень редкая роскошь. Даже у нынешнего правителя государства нет такого экземпляра. Зато есть более частый вид разумных лютов, наводнивших Южные земли. Дракон, по мнению Промекама, изображал саму невозмутимость и присущее его виду любопытство. Так просто глупым ящером и не назовешь. Но, к счастью для всех людей, интеллект ящеров не позволяет им взбунтоваться или выдать какие-нибудь чересчур разумные действия. Мужчина под конец разговора не выдержал и поманил крылатого пальцем, отчего последний сузил глаза, выпустил облачко пара и демонстративно отвернулся. Изумлению Промекама не было предела, посему он немедля обратился к низшему аристократу, бесцеремонно перебив своего начальника:
— Он разумен? — Изумленный выдох, казалось, погрузил комнату в полную тишину. Даже дракон перестал ерзать.
— Нет-нет, что Вы, многоуважаемый! Ручной, аки любой другой домашний зверь! — Поспешил заверить аристократ, не желающий получить еще более суровое наказание, чем лишение питомца. Однако, если питомец принесет неприятность, покидая дом, это будет гораздо хуже. На самом деле, аристократ просто не мог знать, дикий ли дракон или ручной, ибо обнаружил находку всего лишь два месяца назад и не мог сдержать своего счастья, а так как ящер во всем слушался его, не посмел доложить в королевский двор.
— Понимаете, — продолжил аристократ, — уникальное явление! Понимает гораздо больше, чем должен, но не смеет нарушать данные ему приказы!
На этих словах белый дракон нервно дернул хвостом, но сдержал свое раздражение. Один раз чуть не попался, спасибо «хозяину», выручил, второй раз повести себя как-то не так не посмеет. Не хватало еще, чтобы действительно понесли прямиком в ритуальный круг, ставить персональную метку и приручать.

Промекам понимающе кивнул и больше не пытался подманить ящера к себе. Начальник королевской канцелярии лишь презрительно хмыкнул и продолжил зачитывание приговора.
Спустя несколько часов высокопоставленные сеньоры со свитой из пяти человек вышли из дома высшего аристократа с железной клеткой в руках и сели в дилижанс запряженными двумя лошадьми. Какое-то время белый дракон сопротивлялся и угрожающе рычал, требовал выпустить из клетки, но к его огромному разочарованию, никто выпускать ящера не собирался, а при первом же поступившем от усатого человека приказе, пришлось послушно смолкнуть и покориться проклятой судьбе, пометившей этот день отнюдь не счастливой звездной.

***
Ашеру недавно исполнилось сто пятьдесят три года. За свой век с лишним он успел вдоволь насмотреться на людей и их тиранию над карликовыми драконами, но увы, ничего не мог сделать с этой несправедливостью. Разве что только стоять в стороне и наблюдать за созданием аситов и уничтожением сородичей. Ведь каждый родившийся асит — это один умерший карликовый дракон. Несколько раз за последние два десятка лет Ашер задумывался над тем, а не лучше ли будет покориться судьбе и стать таким же аситом, чтобы не чувствовать каких-либо сожалений, печали, не тратить в пустую ярость и стать безразличным ко всему и вся. Но гордость, которую было несомненно больше, чем могло вместить драконье сердце, не позволяла кануть в пучину отчаяния и безнадежность. Каждый раз белый дракон находил повод жить дальше, жить, несмотря на близкую гибель всего рода.
Крылатый знал, что за ним скоро придут. Знал, но все равно не убежал прочь. Наверное, чувствуя близость собственного конца, он просто не смог смириться с тем, что люди одержат великую победу над расой карликовых драконов. Ярость и гордость смешались в сердце старого, по новым меркам аситов, дракона, толкнув на самый безумный поступок — убийство человеческого короля.
Ашер не думал, нет, даже не мог помыслить о чем-то таком год или два назад. Тогда ситуация не была настолько безнадежной. Но за этот год слишком многие были обращены в безмозглых тварей, аситов. Добраться до виновника сего торжества, до того, кто первым издал указ о приручении диких, о разрушении их памяти, воли, о уничтожении всех заветных желания и крушений самых сокровенных мечтаний. Белый с радостью бы посмотрел на людей, поставленных в ту же ситуацию, но дракон не был безрассуден и прекрасно знал, что ничем бы не отличился от извергов двуногих, решись на такой самоуверенный ход в другой ситуации.
Жалок… Ныне карликовый дракон был просто жалок. Он сидел на специально поставленным для него пьедестале рядом с королевский троном и взирал на тех, кто приходил в зал приема исповедаться, получить совет, сдать отсчет или сообщить о чем-то очень и очень важном.
Ашер впервые видел короля так близко, но не чувствовал к нему ничего, кроме презрения.
Бывают такие, на которых взглянешь и сразу проникнешься их духом, статусом, да даже внешним видом. Такие никогда не приведут свой народ к упадку, а если понадобиться, выйдут в первые ряды защитников. Их страна будет держаться в порядке, пускай будут те, кто осмеливаются жаловаться на высокие налоги и дань, но их будет столь мало… Не то, что ныне. Правда, Ашер об этом не знал.
Белый дракон на уровне подсознания, чисто на инстинктах определил человека, сидящего на троне, как труса и обманщика, взяточника, безрассудного и жестокого правителя. Его основным оружием была мощь, добытая грязным путем и деньги, очень-очень много денег. Казна была практически переполнена, а простой люд собирал такие гроши, что смотреть без жалости нельзя. Цены возрастали с каждым годом, рано или поздно все пойдет прахом, все будет уничтожено и забыто. Государство, расположенное у границы с землями варваров, несомненно уничтожит само себя.
В порядке прошел этот день, следующий, а затем следующий, и вновь, и вновь все повторялось заново. Ничего нового не происходило в жизни Ашера. Зато не скучал его новый «хозяин-король». Каждый вечер он выбирал из десятка предоставленных ему женщин, во время каждого приема трапезы выбирал новые экзотические блюда, в каждую свободную, по его мнению, минуту развлекал себя игрой в шахматы с придворными, а победителей отправлял в казематы, коротать ночь в сырости и холоде. Такое поведение, такая беззаботность со стороны короля раздражала белого дракона, более того, побуждала перейти к активным действиям.
Однажды, одним прекрасным, как казалось, днем, Ашер сорвался. Прямо в тронном зале, когда лже-король приказал казнить мальчишку, выигравшего у него в шахматы, белый дракон издал оглушающий утробный рык и набросился на правителя государства, даже не подумав о том, что где-то может стоять грязный маг и помешать прекрасному замыслу крылатому. Когда шея врага была так близко, когда оставалось лишь вгрызться в нее острыми клыками, будто камень обрушился на дикого, пригвоздив его к каменному полу зала и давя на сознание со страшной силой. Ашер успел увидеть только самодовольную улыбку на лице правителя, что-то слабо прорычать, а затем тьма накатила новой волной, противостоять которой было невозможно.